www.crammer.club — Longfellow. The fire of drift-wood

The Fire of Drift-Wood	Огонь из прибитых к берегу брёвен
by Henry Wadsworth Longfellow	Генри Уодсворт Лонгфелло

Read for LibriVox.org by Maddy Jay	Прочитала для LibriVox.org Мэдди Джей

DEVEREUX FARM, NEAR MARBLEHEAD	Ферма Деверо, близ Марблхеда

We sat within the farm-house old,	Мы сидели внутри старого сельского дома,
Whose windows, looking o'er the bay,	Чьи окна, смотрящие на залив,
Gave to the sea-breeze, damp and cold,	Давали морскому бризу, сырому и холодному,
An easy entrance, night and day.	Лёгкий вход [не защищали от ветра] и днём и ночью.

Not far away we saw the port,	Невдалеке мы видели порт,
The strange, old-fashioned, silent town,	Незнакомый, старомодный, тихий городок,
The lighthouse, the dismantled fort,	Маяк, разрушенный форт,
The wooden houses, quaint and brown.	Деревянные домики, старомодные (причудливые) и сумеречные (коричневые).

We sat and talked until the night,	Мы сидели и разговаривали, пока ночь,
Descending, filled the little room;	Спускаясь, не заполнила маленькую комнату;
Our faces faded from the sight,	Наши лица скрылись с поля зрения,
Our voices only broke the gloom.	Только наши голоса разрывали сумрак.

We spake of many a vanished scene,	Мы говорили о многих исчезнувших вещах,
Of what we once had thought and said,	О чём мы когда-то думали и говорили,
Of what had been, and might have been,	О том, что было, и могло быть,
And who was changed, and who was dead;	О тех, кто изменился, и кто умер;

And all that fills the hearts of friends,	И обо всём, что наполняло сердца друзей,
When first they feel, with secret pain,	Когда впервые они почувствовали, с тайной болью,
Their lives thenceforth have separate ends,	Их жизни с тех пор разбежались в разные стороны,
And never can be one again;	И никогда не смогут соединиться;

The first slight swerving of the heart,	Первый едва заметный холодок отчуждения ("отклонение сердца"),
That words are powerless to express,	Который слова бессильны выразить,
And leave it still unsaid in part,	И оставляют это так и не досказанным
Or say it in too great excess.	Или говорят слишком многое.

The very tones in which we spake	И сам тон нашего разговора
Had something strange, I could but mark;	Имел что-то непривычное, я мог бы отметить;
The leaves of memory seemed to make	Листья памяти, казалось, издавали
A mournful rustling in the dark.	Скорбный шелест в темноте.

Oft died the words upon our lips,	Часто слова умирали на наших губах,
As suddenly, from out the fire	Когда неожиданно, из огня,
Built of the wreck of stranded ships,	Зажжённого из обломков кораблей, потерпевших крушение,
The flames would leap and then expire.	Пламя вспыхивало, а затем гасло.

And, as their splendor flashed and failed,	И, когда их великолепие вспыхивало и гасло,
We thought of wrecks upon the main,	Мы думали о крушениях в главном,
Of ships dismasted, that were hailed	О кораблях, оставшихся без мачт, которых воспели
And sent no answer back again.	И отправили без надежды на возвращение.

The windows, rattling in their frames,	Окна, дребежащие в своих рамах,
The ocean, roaring up the beach,	Океан, ревущий над пляжем,
The gusty blast, the bickering flames,	Порывистый ветер, спорящие языки пламени,
All mingled vaguely in our speech.	Всё смешалось смутно в нашем разговоре.

Until they made themselves a part	Пока они не сделали себя частью
Of fancies floating through the brain,	Фантазий, плавающих по сознанию,
The long-lost ventures of the heart,	Давно потерянные порывы сердца
That send no answers back again.	Что безвозвратно ушли.

O flames that glowed! O hearts that yearned!	О, пламя, что горит! О, сердца, которые стремятся (жаждут)!
They were indeed too much akin,	Они были дейтвительно очень похожи:
The drift-wood fire without that burned,	Огонь из обломков кораблей, горящий снаружи,
The thoughts that burned and glowed within.	[И] мысли, что горят и светятся внутри.

Обломки мачт

Перевод Романа Дубровкина

Мы зябко жались к очагу,
Сквозило в щели ветхих рам
Дощатый дом на берегу
Стоял, открытый всем ветрам.

Кривые улочки вдали,
Портовый сонный городок
Руины форта, корабли,
Маяк и допотопный док.

Так мы сидели у огня
И только голос – твой и мой –
В лучах тускнеющего дня
Боролся с сумеречной тьмой

Мы вспомнили о прожитом,
О счастье вместе, бедах – врозь,
О том, что было, и о том,
Что быть могло, но не сбылось.

О наших мёртвых, о живых,
Чьей дружбою не дорожим,
О тех минутах роковых,
Когда становишься чужим.

Когда молчишь о дорогом,
Потерю осознав едва,
Или кричишь, но о другом,
И тратишь попусту слова.

И сами наши голоса
Звучали странно в темноте,
Как облетевшие леса, –
Слова ненужные, не те, –

Застыли на губах они,
Тем яростнее и светлей
В печи пылали головни –
Обломки мёртвых кораблей –

И вспыхнув, гасли, как сигнал,
Как бедственный последний зов
В ту ночь, когда их ветер гнал
На смерть без мачт и парусов.

Гудела, вздрагивая, печь, –
Под звон стекла, под злобный вой
В запутанную нашу речь
Вмешался ветер штормовой.

И разум выбился из сил
От леденящих голосов:
Скорлупку сердца шторм носил
В былом без мачт и парусов:

О пламя изнутри, извне,
Что согревает нас, реши, –
Обломки мачт в печном огне
Или пожар на дне души!